Жить стоит хотя бы ради того, чтобы побывать в любимом городе еще раз и съесть мороженого с карамелью...
мне кажется, что люди вокруг говорят на мертвом языке, но это я. это я читаю "сто лет одиночества", ищу себя между мраморных плит и мозаик метро. мне кажется, что мир сошел с ума, но это я. я не вписываюсь. мне кажется, что все должно быть иначе, но это я. это я, услышав песню, остервенело ищу ее на просторах интернета. будто эти простые слова все мне объяснят.
мое тело - клетка.
но разум держит ключ.
Я живу во времена,
когда тьму называют светом.
Они ничего не объясняют, эти слова. в этом мире нет никого, кто доказал бы мне, что я не сошла с ума. я просто не вписываюсь. и это вовсе не тело - моя клетка. Это разум. Моя клетка в социуме. С такими габаритами воображения я просто никуда не влезаю. не влезаю в устоявшиеся рамки. Моему представлению о мире надо скинуть пару десятков кг, чтобы втиснуться в отведенную обществом щель.
Нет, мой разум не держит ключ. Только если гаечный. И я не живу во времена, когда тьму называют светом. Я живу во времена неназванные. Потому, что это последние секунды перед гибелью, которые тянутся в веках и тысячелетиях с момента зарождения жизни.
И да, у меня розовые наушники.
мое тело - клетка.
но разум держит ключ.
Я живу во времена,
когда тьму называют светом.
Они ничего не объясняют, эти слова. в этом мире нет никого, кто доказал бы мне, что я не сошла с ума. я просто не вписываюсь. и это вовсе не тело - моя клетка. Это разум. Моя клетка в социуме. С такими габаритами воображения я просто никуда не влезаю. не влезаю в устоявшиеся рамки. Моему представлению о мире надо скинуть пару десятков кг, чтобы втиснуться в отведенную обществом щель.
Нет, мой разум не держит ключ. Только если гаечный. И я не живу во времена, когда тьму называют светом. Я живу во времена неназванные. Потому, что это последние секунды перед гибелью, которые тянутся в веках и тысячелетиях с момента зарождения жизни.
И да, у меня розовые наушники.